Предыдущая Следующая
И случилось: откуда‑то из‑под земли вдруг
донеслось как шелест ветра:
– Пи‑ить…
Закрестились и без того онемевшие бледные мужики, заголосили
вконец обезумевшие от страха бабы. Первым опомнился Анисим и выбросил,
вытолкнул из своей точно луженой глотки:
– Замолчь!
И сразу стало тихо. Только подвывали бабы жалобно и испуганно.
Они зажимали рты кулаками, фартуками, платками, до крови закусывали губы, а вой
все‑таки просачивался. И сквозь него опять простонал измученный голосок:
– Пи‑ить…
Огляделись мужики. И он, Захар, заметил под ногами, в
широкой расселине скалы, забитой землей, камнями, лоскут ситцевой тряпки.
Потянул – нет, не лоскут. Раскидал трясущимися руками траву, камни. И вынул…
Марьину дочку вынул.
Подскочил Шатров, вырвал замотанную в какие‑то тряпки
девочку, прижал к себе. Кажется, что‑то хотел сказать Анисим, да не мог –
только беззвучно пошевелились его бескровные губы.
Девочка лежала на руках Анисима обмякшая, неживая. Головка
ее свесилась, и из нее струйка крови сочилась… тоненькая, как ниточка. Да еще
из закрытых глаз выкатились слезинки, – маленькие, наверно, последние…
Захар уже не помнил, как все ушли с утеса, кто привез на
следующий день в деревню доктора. Наверное, кривоногий Антипка Никулин. Лениво
помахивая кнутом, время от времени стараясь стегнуть зачем‑то рывшихся в
дорожной пыли кур, Антип ехал на телеге по улице и, поравнявшись с Захаром,
натянул вожжи и вывалил сразу кучу новостей и вопросов:
– Как будем жить без председательши‑то? Вот те
Марья‑партизанка! Крутенько обошлась с Филиппом. А по другим деревням,
чтоб трясти богатеев, не слышно вроде. Али тоже зачнут теперь? А то живут,
понимаешь, аксплотаторы… Царство небесное ей, Марье‑то. А девчушка ее
ничего, отошла. Доктор сказывал – будет жить. Из городу начальник какой‑то
приехал с кучей милиционеров. Тут начальник, а Фролка, боров вонючий, с перепою
посреди улицы в грязи мертвяком валяется. Не мог уж подождать, дьявол. Я вот
тоже не без греха – веселый, словом, человек. Но чтоб в грязь носом когда, как
свинья… Уж такую напраслину никто не скажет. Завтра хоронить Марью собираются.
Демид Меньшиков сгинул с деревни, слыхал? Марью‑то не он ли? На него
народишко думает. Так что зря, однако, Фильку вы связали да под замок в амбар
кинули. Жена Филькина ходит по улице, трясет головою да кланяется каждому. Как
думаешь, не тронулась она сознанием?
Антип помолчал, что‑то соображая, и усмехнулся:
Предыдущая Следующая
