Предыдущая Следующая

затем  правой  рукой  по  адресу  опасного  Борменталя  из  кармана  вынул

револьвер. Папироса Борменталя упала падучей звездой,  а  через  несколько

секунд прыгающий по битым стеклам Филипп Филиппович  в  ужасе  метался  от

шкафа  к  кушетке.  На  ней  распростертый  и  хрипящий  лежал  заведующий

подотделом очистки, а на груди у него помещался хирург Борменталь и  душил

его беленькой малой подушкой.

     Через несколько минут доктор Борменталь с не своим  лицом  прошел  на

передний ход и рядом с кнопкой звонка наклеил записку:

     "Сегодня приема  по  случаю  болезни  профессора  -  нет.  Просят  не

беспокоить звонками".

     Блестящим перочинным ножичком он перерезал провод звонка,  в  зеркале

осмотрел поцарапанное в  кровь  свое  лицо  и  изодранные,  мелкой  дрожью

прыгающие руки. Затем он появился в дверях кухни и  настороженным  голосом

Зине и Дарье Петровне сказал:

     - Профессор просит вас никуда не уходить из квартиры.

     - Хорошо, - робко ответили Зина и Дарья Петровна.

     - Позвольте мне запереть дверь  на  черный  ход  и  забрать  ключ,  -

заговорил Борменталь, прячась за дверь в стене и прикрывая ладонью лицо  -

это временно, не из недоверия  к  вам.  Но  кто-нибудь  придет,  а  вы  не

выдержите и откроете, а нам нельзя мешать. Мы заняты.

     - Хорошо, - ответили женщины и сейчас же стали  бледными.  Борменталь

запер черный ход, запер парадный, запер дверь из  коридора  в  переднюю  и

шаги его пропали у смотровой.

     Тишина покрыла квартиру,  заползла  во  все  углы.  Полезли  сумерки,

скверные, настороженные, одним словом мрак.  Правда,  впоследствии  соседи

через двор говорили, что будто бы в окнах смотровой, выходящих во двор,  в

этот вечер горели у Преображенского все огни, и даже будто бы  они  видели

белый колпак самого профессора... Проверить трудно. Правда, и Зина,  когда

уже кончилось, болтала, что в кабинете у камина после того, как Борменталь

и профессор вышли из смотровой, ее до  смерти  напугал  Иван  Арнольдович.

Якобы он сидел в кабинете на корточках  и  жег  в  камине  собственноручно

тетрадь в синей обложке из  той  пачки,  в  которой  записывались  истории

болезни профессорских пациентов! Лицо будто бы у доктора  было  совершенно

зеленое и все, ну, все... Вдребезги исцарапанное. И  Филипп  Филиппович  в

тот вечер сам на себя не был похож. И  еще  что...  Впрочем,  может  быть,

невинная девушка из пречистенской квартиры и врет...

     За одно можно поручиться: в квартире в этот вечер  была  полнейшая  и

Предыдущая Следующая