Предыдущая Следующая

сыром пивном  подземелье походила на бледных ленивых рыб, населяющих глубину

морских гротов. Как  капитан корабля из рубки,  она с высоты своей  буфетной

стойки безмолвно распоряжалась прислугой и все время  курила, держа папиросу

в  правом  углу  рта  и  щуря от дыма правый глаз. Голос ее  редко удавалось

слышать, а на поклоны она отвечала всегда одинаковой бесцветной улыбкой.

 

 

 

 

 

 

II

 

 

 

 

     Громадный  порт,  один из  самых  больших  торговых портов мира, всегда

бывал переполнен судами. В него заходили темно-ржавые гигантские броненосцы.

В  нем  грузились  идя  на  Дальний  Восток,  желтые  толстотрубые  пароходы

Добровольного флота поголощавшие ежедневно  длинные  поезда  с товарами  или

тысячи арестантов. Весной и осенью  здесь развевались сотни  флагов  со всех

концов  земного  шара,  и с  утра до вечера раздавалась  команда и ругань на

всевозможных  языках.  От  судов  к  бесчисленным  пакгаузам  и  обратно  по

колеблющимся  сходням сновали грузчики: русские  босяки,  оборванные,  почти

оголенные,  с пьяными, раздутыми лицами, смуглые турки в  грязных чалмах и в

широких  до  колен,  но  обтянутых  вокруг   голени   шароварах,  коренастые

мускулистые   персы,   с   волосами   и   ногтями,   окрашенными   хной    в

огненно-морковный цвет.Часто в порт заходили прелестные издали  двух- и трех

мачтовые итальянские шхуны со своими  правильными этажами парусов  - чистых,

белых и  упругих,  как груди молодых женщин;  показываясь  из-за  маяка, эти

стройные корабли представлялись - особенно в ясные весенние утра - чудесными

белыми видениями, плывущими не по воде, а по  воздуху, выше горизонта. Здесь

месяцами раскачивались в грязно-зеленой портовой воде, среди мусора,  яичной

скорлупы,   арбузных   корок   и  стад  белых   морских  чаек,  высоковерхие

анатолийские  кочермы  и  трапезондские фелюги,  с их  странной  раскраской,

резьбой  и  причудливыми  орнаментами. Сюда  изредка  заплывали  и  какие-то

диковенные узкие суда, под черными просмоленными парусами, с грязной тряпкой

вместо флага; обогнув мол и чуть-чуть не черкнув об него бортом, такое судно

, все  накренившись  набок  и  не  умеряя  хода,  влетало  в  любую  гавань,

приставало  среди  разноязычной   руготни,  проклятий  и  угроз  к   первому

попавшемуся молу,  где матросы его,  - совершенно голые, бронзовые маленькие

люди,  - издавая гортанный клекот, с  непостижимой быстротой  убирали рваные

паруса, и  мгновенно грязное, таинственное судно делалось как мертвое. И так

Предыдущая Следующая