Предыдущая Следующая

к палатке, там снова послышались голоса,  но  в  этот  раз  сдержанные,  и

прибежавший, громко топая по  земле,  снова  скрылся.  Выстрелов  не  было

слышно, хотя еще несколько раз засветили  ракеты,  их  дальний  скользящий

отсвет ненадолго разогнал мрак во дворе и в истопке.  Она  увидела  белое,

словно полотно,  Петроково  лицо,  в  руках  тот  держал  ненужную  теперь

скрипку, вроде не зная, куда с нею деваться.

   - Идут!!

   Петрок весь напрягся в темноте, она  почти  физически  ощутила  это,  а

потом уже и до ее слуха донесся  далековатый  еще  разговор,  возбужденные

голоса немцев. Голоса приближались - группа или,  может,  все  вместе  они

возвращались в  усадьбу.  Да,  возвращались  -  голоса  стали  явственнее,

временами их перебивал  один  погромче,  может  быть,  голос  фельдфебеля,

подумала Степанида и снова прислушалась. Нет, это  был  другой  голос,  он

разъяснял что-то или, возможно, оправдывался.

   Вскоре по стежке за истопкой и на дровокольне затопали тяжелые шаги, по

двору метнулось несколько лучей фонариков, которыми  немцы  освещали  себе

дорогу.  Они  ввалились  во  двор,  кажется,  всей  оравой,   остановились

посередине. Кто-то вбежал  в  хату  ("Лихт,  лихт!"),  и  в  окне  засияла

электрическая лампочка - включили свет.

   Степанида  стояла  возле  оконца,  уже  ясно   сознавая,   что   сейчас

обнаружится что-то очень неприятное для нее, но  того,  что  оказалось  на

деле, она не предвидела. Сквозь старое грязное стекло оконца не много было

видно  в  ночной  мгле  двора,  разве   только   то,   что   высвечивалось

электричеством из хаты. Она увидела, как немцы  приволокли  и  бросили  на

траву что-то тяжелое, а сами  столпились  вокруг,  оживленно  разговаривая

между собой. Одни смеялись, другие возбужденно что-то  выкрикивали.  Из-за

их спин и пилоток видна была в середине только высокая фуражка  офицера  в

блестящем плаще. Фонарик бросал светлое пятно у ног на землю.

   - Кого-то убили, - сказала  она  Петроку,  который  пристроился  рядом,

заглядывая в оконце. Но  не  успел  тот  что-либо  увидеть,  как  в  сенях

раздался грохот, слабый лучик фонарика метнулся по истопке, ослепил их  на

сеннике под оконцем.

   - Фатэр, ком! Смотрель айн бандит! Опознаваль айн бандит, - сказал, тут

же поправив себя, фельдфебель.

   Перекрестившись на ходу, Петрок подался к двери, Степанида  осталась  в

темноте и уже не смотрела в оконце.  Она  будто  вся  окаменела,  стоя  на

середине истопки, уже зная, что  произошло  страшное,  и,  как  приговора,

Предыдущая Следующая