Предыдущая Следующая

– Да чего уж, сыночек! – сказала она как‑то и вздохнула, – Чего уж так казнить себя? Хорошая жена подворачивалась, да ведь… Богу, видно, не угодил ты чем‑то. Всяк тянется повыше, а берет, что ближе… пока другой не схватил наперед…

– Это о чем ты? – спросил он, поводя головой, как во время разговора с отцом. Слова матери еще больше испугали Митьку, обозлили.

– Так об ней же, об Шатровой… Чего, говорю, уж казниться… А с калекой если жить, тоже…

– Замолчи! – гневно оборвал ее Митька….

Прошла еще неделя. И вдруг… Вдруг Иринка сама зашла к Кургановым.

– Ирка! Давно бы так! – воскликнул Митька, чувствуя, как разливается у него где‑то внутри торжество. Еще у него мельком пронеслось в сознании: «Надо бы посдержаннее, не ронять себя… Да ладно, чего уж там…»

Но в следующую секунду испарилось это торжество, а его щедрое великодушие обернулось какой‑то дурацкой глупостью.

– С Леной плохо, – сказала Иринка от порога, не глядя на Митьку, протирая варежкой дверную скобу. – Она просит тебя… приехать к ней.

В лицо Митьке кинулся жар. Он почувствовал, что сгорает, – от стыда за самого себя. И, столбом торча посреди комнаты, не знал, что ей ответить, молчал.

– Что это еще за Лена? – с холодной неприязнью спросила мать. – Чем это ее Митька утешить может? И почему он должен…

– Вот… именно, – произнес Митька, хотя и не собирался говорить такого. Губы произнесли эти слова сами собой…

Ирина боком ударилась о дверь, выскочила на улицу так, будто ее с невероятной силой вышвырнули вон.

А Митька бухнулся на стул и начал думать: что же это с ним происходит? Он, кажется, теперь уверен, что происходит. Происходить начало с того момента, как отец звезданул по морде со словами: «Половину – за внучку Шатрова». Но – что?

Митька был не глуп. Он ясно понял, отчего покраснел, выслушав Иринку. И он понимал, что происходит с ним. Но боялся признаться, что понимает. Гордость его не позволяла признаться…

И не позволяла еще долго. И увела его далеко…

Из этого «далеко» он и возвращался сейчас, топая по раскисшей дороге к Зеленому Долу, невесело и нелестно размышляя о самом себе.

… Все время после прихода в их дом Ирины и до позавчерашнего дня он жил в каком‑то полусне и будто уже не подчинялся самому себе. Через неделю после ее посещения с ним разговаривала по телефону врач Вера Михайловна Смирнова. Она говорила спокойно, по‑матерински, называя его «Митенька»:

– Митенька, Лене очень тяжело. Сейчас ничего страшного уже нет, она будет жить. Но ей будет намного легче, если вы придете. Приезжайте, вы облегчите ее страдания. Слышите, Митя? Я прошу вас…

Предыдущая Следующая