Предыдущая Следующая

– Ишь, как настоящие баре отстроились тут! – орала деревенская голытьба, разоряя амбары с хлебом. – Дорожки песком посыпали, цветочков насадили, купальное место обстроили. А с нас все жилы вытянули, мироеды проклятые…

– Не переживу! Господи, не переживу! – кричала мать, трясясь своим мягким, тучным телом. – Костя! Отец! Где он, отец‑то?

Когда начали громить усадьбу, отец задами, по зареченским кустам, скрылся на всякий случай из деревни. Но вскоре появился.

– Ничего, – глухо сказал он. – Флигелек уцелел – это хорошо. Перекатилась волна, многое унесла. Да кое‑что осталось. Я глядел – один амбар с пшеницей не тронут… За остальное отомстим… Придет время.

Время пришло через несколько месяцев… Отец собрал в деревне отряд из зажиточных мужиков, расправился с теми, кто сжег усадьбу.

– Ну вот! – сказал он торжествующе, протирая небольшой офицерский револьвер. – Теперь бы жить, да по другим деревням надо под корень вырубить большевистскую заразу. Тебя, Костя, с собой бы взял, но мать шибко плохая. Увезу вас на всякий случай отсюда за Волгу, в одну деревушку, к надежным людям. Там переждете. Береги ее, мать‑то…

Отец оставил их в этой деревушке и уехал.

… Месяца через два в домишко, где они жили, постучался ночью гривастый, с глазами навыкате человек. Он‑то и принес известие, что его, Костин, отец недавно погиб в стычке с отрядом красноармейцев.

– Вместе мы с ним были… На моих руках умер. Вот просил тебе револьверчик передать. «Сын, говорит, узнает его». Узнаешь?

– Кто же ты такой? Как звать?

– А Филька Меньшиков. Сам я родом из Сибири.

Через несколько дней умерла мать. А пришелец увел его, Костю, в лесок. Там Фильку ждали несколько человек, таких же головорезов, как сам Меньшиков. С этого и началось…

Примыкали к Филькиной банде неизвестно какие люди, скрывавшиеся до поры до времени в лесочках и степных балках Неизвестно, когда и где они отставали или погибали в стычках с красноармейцами. Только его, Костю, да Филиппа Меньшикова, да Филькиного сотоварища Тараса Звягина, который одновременно являлся денщиком и правой рукой атамана банды, щадили пули и шашки.

Зато они‑то никого не щадили. Темными ночами, а иногда и днем врывались в села и поселки, стреляли детей и женщин, рубили стариков, кидали гранаты в окна, поджигали дома и скакали прочь.

Филька любил устраивать ночные попойки у костра и под каждую стопку рубить пленных красноармейцев. Их специально берегли для этой цели, иногда таскали за собой по целым неделям. Потом привязывали к деревьям, раскладывали костер, усаживались вокруг огня. Начинал Филька всегда сам.

Предыдущая Следующая