Предыдущая Следующая

     - "Р-раздаются серенады, раздается стук мечей!". Ты  зачем,  бродяга,

доктора укусил? А? Зачем стекло разбил? А?

     "У-у-у" - жалобно заскулил пес.

     - Ну, ладно, опомнился и лежи, болван.

     - Как это вам удалось, Филипп Филиппович, подманить  такого  нервного

пса? - спросил приятный  мужской  голос  и  триковая  кальсона  откатилась

книзу. Запахло табаком и в шкафу зазвенели склянки.

     - Лаской-с. Единственным способом, который  возможен  в  обращении  с

живым существом. Террором ничего поделать нельзя с животным, на  какой  бы

ступени развития  оно  ни  стояло.  Это  я  утверждал,  утверждаю  и  буду

утверждать. Они напрасно думают, что террор им поможет. Нет-с,  нет-с,  не

поможет, какой бы он ни был: белый,  красный  и  даже  коричневый!  Террор

совершенно парализует нервную  систему.  Зина!  Я  купил  этому  прохвосту

краковской колбасы на один рубль сорок копеек. Потрудитесь накормить  его,

когда его перестанет тошнить.

     Захрустели выметаемые стекла и женский голос кокетливо заметил:

     -  Краковской!  Господи,  да  ему  обрезков  нужно  было  купить   на

двугривенный в мясной. Краковскую колбасу я сама лучше съем.

     - Только попробуй. Я тебе съем! Это отрава для человеческого желудка.

Взрослая девушка, а как ребенок тащишь в рот  всякую  гадость.  Не  сметь!

Предупреждаю: ни я, ни доктор Борменталь не будем с тобой возиться,  когда

у тебя живот схватит... "Всех, кто скажет, что другая здесь  сравняется  с

тобой...".

     Мягкие дробные звоночки сыпались в это время по всей  квартире,  а  в

отдалении из передней то и дело слышались  голоса.  Звенел  телефон.  Зина

исчезла.

     Филипп Филиппович бросил окурок папиросы в  ведро,  застегнул  халат,

перед зеркальцем на стене расправил пушистые усы и окликнул пса:

     - Фить, фить. Ну, ничего, ничего. Идем принимать.

     Пес поднялся на нетвердые  ноги,  покачался  и  задрожал,  но  быстро

оправился и пошел следом за развевающейся полой Филиппа Филипповича. Опять

пес пересек узкий коридор, но теперь увидел, что он  ярко  освещен  сверху

розеткой. Когда же открылась  лакированная  дверь,  он  вошел  с  Филиппом

Филипповичем в кабинет, и тот ослепил пса своим убранством. Прежде  всего,

он весь полыхал светом: горело  под  лепным  потолком,  горело  на  столе,

горело на стене, в стеклах шкафов. Свет заливал целую бездну предметов, из

которых самым занятным оказалась громадная сова, сидящая на стене на суку.

     - Ложись, - приказал Филипп Филиппович.

Предыдущая Следующая