Предыдущая Следующая

мадам Ивановой,  да и та, больше  не  плакала при его имени. Прошел еще год.

Должно быть, о Сашке забыла даже и беленькая собачка.

     Но, вопреки  Сашкиному сомнению,  он  не только  не  подох от  русского

креста, но не был даже  ни разу ранен, хотя участвовал в трех больших битвах

и  однажды ходил  в атаку впереди  батальона в  составе музыкальной команды,

куда его  зачислили  играть  на флейте. Под Вафангоу он попал  в плен  и  по

окончании войны  был привезен на германском  параходе  в тот самый порт, где

работали и буйствовали его друзья.

     Весть  о  его  прибытии,  как электрический  ток,  разнеслась  по  всем

гаваням,  молам, пристаням  и мастерским...  Вечером в  Гамбринусе было  так

много   народа,  что  большинству   приходилось  стоять,  кружки   с   пивом

передавались из рук в руки через головы и  хотя  многие ушли  в этот день не

плативши, Гамбринус  торговал, как никогда. Котельный мастер принес  Сашкину

скрипку,  бережно  завернутую  в  женин платок,  который он тут же и пропил.

Откуда-то раздобыли  последнего  по времени  Сашкина аккомпаниатора. Лешка -

гармонист, человек самолюбивый и самомнительный, вломился было в амбицию. "Я

получаю поденно, и  у меня контракт!"  -  твердил он упрямо. Но его попросту

выбросили  за   дверь  и   наверное  поколотили   бы,  если  бы  не  Сашкино

заступничество.

     Уж  наверно ни  один из отечественных  героев времен японской войны  не

видел  такой  сердечной и  бурной  встречи, какую  сделали  Сашке!  Сильные,

корявые  руки  подхватывали  его,  поднимали  на  воздух  и  с  такой  силой

подбрасывали вверх, что  чуть  не расшибли  Сашку о  потолок. И кричали  так

оглушительно, что газовые  язычки гасли, а городовой несколько раз заходил в

пивную и упрашивал, "чтобы потише, потому что на улице очень громко".

     В  этот  вечер  Сашка переиграл  все  любимые песни и танцы Гамбринуса.

Играл  он  также  и  японские  песенки,  зученные  им в  плену,  но  они  не

понравились слушателям. Мадам Иванова, словно ожившая, опять бодро держалась

над своим капитанским мостиком, а Белка  сидела у Сашки на коленях  и изжала

от радости. Случалось,  что  когда Сашка переставал играть,  то какой-нибудь

простодушный рыбалов, только  теперь осмысливший чудо Сашкиного возвращения,

вдруг восклицал с наивным  и  радостныи изумлением:  - Братцы,  да ведь  это

Сашка!

     Густым ржанием и веселым сквернословием наполнялись  залы Гамбринуса, и

опять  Сашку хватали, бросали  под потолок, орали, пили, чокались и обливали

Предыдущая Следующая