Предыдущая Следующая

 

Меж тем самосвал доехал туда, куда торопились Нина и Степан. А тут феерия - некая ярмарка невест и женихов. Белые платья, фаты, черные костюмы, девичьи лица - все "навалом": загс бывает на этой стройке наездом - вот и расписывают разом целый табунок. Нина, как лучший строитель, должна приветствовать этих, как их называют в таких случаях, брачующихся. Она влезает на помост и выкрикивает заученную речь (тут-то и выясняется, что тот нелепый внутренний монолог - это Нина учит про себя будущее свое выступление). Но до ее речи никому нет дела - надвигается дождик, звучит команда - приехали машины за невестами и женихами. Все шумно и бурно разбегаются. И вот уже по шоссе несется грузовик, на нем - стоя, прижавшись друг к другу, гурьба невест в белоснежных платьях, накрытых с головой темным брезентом. Грузовик мчится, брезент хлопает по ветру грубыми, черными крыльями над белоснежной стаей невест.

 

Метафора?

 

А на помосте одна, всеми забытая Нина. Только Степан бурно аплодирует ей. И тут она яростно срывает с головы парик, словно сдирает с себя всю эту фальшивую красоту, эту эрзац-культуру (как 3. Шарко в "Долгих проводах").

 

Данная сцена - ключевая. Ибо фильм последовательно, нигде не уклоняясь от избранной линии, как бы изнутри взрывает то, что не нашло тогда точного определения, но что мы все отлично знаем - зовем ширпотребной культурой, понимая под этим мишуру, фальшь наскоро придуманных холодной душой обрядов, пошлость и грубость житейских отношений, смирение перед хамством, пренебрежение тем, что можно назвать культурой чувств, засилие разнообразнейших дешевых подделок под истинную красоту.

 

Монолог о счастье, который произносит Нина, прозвучит еще - в третий раз! Это будет позднее, когда уже Мише и Нине будет необходимо быть друг с другом. Они будут ночью сидеть в кабине самосвала, им просто хорошо, и она спросит: "А с чего у тебя началось?" И он ответит: "Когда ты заговорила о счастье, которое не делают на заводах..." Она с презрительным смехом вспомнит тот казенный текст и внезапно замрет на полуслове: впервые этот текст оказался к месту - вот сейчас ночью, когда они вдвоем.

 

Фильм так и движется - через метафоры, повторы, триады, ибо исследуется материя весьма тонкая: молодые души, только-только пытающиеся высвободиться из плена псевдокультуры, псевдокрасоты.

 

И будут три зеркала. Вначале автомобильное зеркало в самосвале. Нина глядится в него, размалеванная, как папуас, - ее идеал красоты. Затем на стройку, где работают девушки, кто-то принесет трюмо. В него глядится подруга Нины, она взяла из театрального реквизита (самодеятельность) шляпу с траурными перьями и бархатный плащ. Достаточно накинуть на себя вот такие одежды - и ты уж в другом мире! Она даже начинает почему-то читать вслух Лермонтова, "Белеет парус одинокий...", но поэт так же случаен, такой же внешний атрибут, как эти шляпа и плащ.

Предыдущая Следующая