Предыдущая Следующая

дочка Маруся жала.

   - Тем более! - Новик сел на прежнее место у стола. -  Все  ясно.  Давай

ставь на голосование.

   Степанида так заволновалась, что  не  замечала,  как  уже  который  раз

расстегнула полушубок и снова  начала  застегивать  его.  Понимала,  Новик

говорил правильно: этот Гуж уперся, не сдвинуть, а  на  него  оглядываются

другие, может, и была наемная сила - на стройке или в жатву, но все  же...

Нет, не могла она переступить  через  свою  жалость  даже  ради  громадных

классовых интересов. И не знала, что делать.

   - Что ж,  -  понурившись,  пробурчал  за  столом  Левой.  -  Если  так,

проголосуем. Кто, значит, чтобы не раскулачивать, оставить...

   - Не так! - спохватился Новик. - Неправильно! Кто за то,  чтобы  Гужова

Ивана раскулачить, поднять руки, - объявил он и высоко поднял свою руку.

   Возле печки охотно поднял  руку  Антось.  (Потап  Колонденок,  стоя  на

коленях  у  топки,  оглянулся  с  раскрытым  ртом,  как  на  что-то  очень

любопытное, смотрел  на  голосование.)  Степанида,  пряча  глаза,  скосила

взгляд в сторону стола, чтобы увидеть, как поступит  Левон.  Тот,  однако,

еще больше навалился грудью на стол, а руки не поднял.

   - Два всего, - недовольно сказал Новик и опустил  руку.  -  Кто  против

раскулачивания?

   Не поднимая головы от стола, двинул в воздухе кистью Левон, и Степанида

также немного приподняла руку.

   - Два на два, значит! - разочарованно объявил  Новик.  -  Дела!  А  ты,

Гончарик? - вдруг уставился он  в  Василя,  и  Степанида  сообразила,  что

парень не голосовал ни в первый, ни во второй раз.

   - Я воздержался, - просто сказал Василь.

   - Как это воздержался? - встрепенулся Новик и вскочил со скамьи. -  Как

это воздержался? Ты комсомолец, демобилизованный красноармеец? Собираешься

служить в красной милиции и воздерживаешься от  острой  классовой  борьбы?

Так что же ты, сознательно играешь на  руку  классовому  врагу?  -  гневно

кричал  он,  все  ближе  подступая  к  Василю.  Тот  беспомощно   заморгал

красивыми, словно у девушки, глазами.

   - А если я не разобрался!

   -  Разбирайся!  Дело  коллективизации  под  угрозой  срыва.  А  он   не

разобрался! Три минуты тебе на размышление, и чтобы определился:  кто?  За

колхозную  политику  или  против   колхозной   политики?   Определи   свое

политическое лицо.

   Степанида поняла: сейчас  что-то  решится.  От  Василева  голоса  будет

зависеть судьба Гужовых, а может, и всего их колхоза.

   Действительно, Василь думал не более  трех  минут,  что-то  прикидывал,

Предыдущая Следующая