Предыдущая Следующая

начальником, прежде всего сменил фамилию на  Новика,  прежняя  ему  чем-то

претила. Он и в детстве был парень смышленый, неплохо учился  в  школе,  а

потом на учителя в Витебске, но учителем работать не  захотел,  подался  в

руководители.  Этот  не  Космачев,  подумала  Степанида,   поворачивая   к

сельсовету, этот всех здесь видит насквозь. И не смотри, что местный, а  с

людьми  ведет  себя  строго,  по-начальнически,  принципиальный,  деловой,

говорят, шибко партийный. А вообще-то,  думала  Степанида,  может,  теперь

таким и следует быть, потому что со здешними людьми иначе нельзя. Если они

еще что и признают, так это твердую над собой руку, строгость.

   Сельсоветская хата стояла  подле  самой  улицы  в  середине  деревни  -

длинная низковатая постройка под дранкой с  выцветшим  полотнищем  лозунга

через стену, на котором белыми буквами выведено: "Теснее смычку  города  с

деревней!" Сеней при хате не было, открыв двери, вошедший сразу попадал  в

большое пустоватое помещение, где  когда-то  с  большой  семьей  жил  ныне

высланный псаломщик Конон, а теперь квартировала  больная  Колонденчиха  с

сыном, на вид не  то  парнем,  не  то  подростком  Потапом.  Возле  порога

Степанида слегка отряхнула лапти и открыла дверь, откуда ее обдало  теплом

нагретой печки, а низом из-под ног  шугануло  в  избу  облако  стужи.  Она

торопливо закрыла дверь и остановилась, стараясь прежде всего  рассмотреть

присутствующих. У стен на скамьях сидели несколько  мужчин,  под  потолком

плавали-вихрились сизые космы  табачного  дыма.  Громкий  разговор  мужчин

разом прервался.

   - Вот и Богатька, - сказал из-за стола Левон и умолк.

   Она поздоровалась и присела на  конце  скамейки  возле  дверей,  знала,

спрашивать нечего, сейчас и без того все прояснится. Она только  сдержанно

взглянула  на  озабоченное,  даже  чем-то  угнетенное  лицо  председателя,

который сидел над какой-то бумагой, перевела взгляд на ладную,  подтянутую

фигуру Новика, подпоясанную широким  военным  ремнем  по  защитного  цвета

френчу, его  щегольские,  с  высокими  голенищами  сапоги,  в  которых  он

энергично вышагивал между окном  и  печуркой  и,  видимо,  говорил  что-то

важное перед ее приходом. Черный жесткий чуб его то и дело спадал на  лоб,

и Новик, энергично встряхивая головой, откидывал его назад.  Возле  порога

ковырялся в печке Потапка - совал в топку толстые смолистые поленья, пламя

от  которых  приятно  гудело  в  когда-то  побеленной,  но   порядком-таки

обшарпанной  крестьянскими  спинами  печке.  Рядом  со   скамьи   за   ним

Предыдущая Следующая