Предыдущая Следующая

самодовольной  неприступности  колючего   шиповника   и   даже   изогнутой

груше-дичке. И только тоненькая молодая рябинка,  недавно  выбросившая  на

свет считанные листочки посередине заросшего травой  подворья,  в  дерзкой

своей беззащитности казалась гостьей из иного мира, воплощением надежды  и

другой, неведомой жизни.

   Наверно, все остальное принадлежало здесь прошлому, покоренному  тленом

и небытием.

   Все,  кроме  неподвластной  времени  всеохватной  человеческой  памяти,

наделенной извечной способностью превращать прошлое в нынешнее,  связывать

настоящее с будущим...

 

 

 

 

1

 

 

   С  терпеливой  ненасытностью  корова  щипала  влажную  с  ночи   траву,

неторопливо  двигаясь  исхоженным  своим  маршрутом:  вдоль  большака,  по

заросшей бурьяном канаве, краем дорожной насыпи, через травянистую  лощину

с гладким, будто откормленный кабан, валуном  и  дальше,  к  опушке  леса,

широкой дугой охватившей пригорок  с  хутором.  Степанида  знала,  что  на

опушке корова повернет в сторону Бараньего Лога и там, в  ольшанике,  надо

будет смотреть за ней строже, чтобы не шмыгнула куда-нибудь долой с  глаз.

Бобовка была корова проворная и хотя пестрая - белые пятна на черном, - но

уж если куда запропастится, то побегаешь по кустарникам. Однако  это  там,

на опушке, тут же деваться ей было некуда -  невысокая  насыпь  дороги  да

голое картофельное поле, тут  можно  и  посидеть  в  покое.  И  Степанида,

прислонясь бедром к округлому боку  валуна,  плотнее  составила  на  земле

босые ноги, изредка поглядывая на свою Бобовку.

   Было не холодно, хотя и зябковато  ногам  в  мокрой  от  росы  траве  и

ветрено. Небо сплошь устилали набрякшие дождем облака, солнце  с  утра  не

показывалось; серый неприютный простор полнился неумолчным шорохом ветра в

поле, невольно хотелось отвернуться от него, плотнее закутаться в  ватник,

не двигаться. Рядом на большаке, как всегда в эти  дни,  было  пустынно  и

тихо, теперь тут мало ходили и никто уже не ездил. Если и появлялся редкий

прохожий, то чаще  с  утра  -  какая-нибудь  женщина  из  ближней  деревни

торопливо пробежит в местечко, обратно появится она только к  вечеру.  Эта

устоявшаяся заброшенность дороги угнетала Степаниду, особенно после  того,

как недавно еще все тут  ревело  и  стонало  от  машин,  подвод,  лошадей,

бесчисленных колонн войск, денно и нощно тянувшихся на  восток.  Казалось,

великому тому шествию не будет конца, а с  ним  не  кончится  и  тревожная

суета на хуторе. Известное дело, придорожная усадьба: какая надобность  ни

Предыдущая Следующая