Предыдущая Следующая

теперь разъезжать немцы, полицаи будут хватать людей  и  возить  по  этому

мосту в местечко, кого вешать на телеграфных  столбах,  а  кого  сажать  в

церковный подвал или закапывать в карьере на той стороне  местечка.  Очень

нужный мост, ничего но скажешь. Жизни из-за него не будет.

   А как хорошо было в те несколько месяцев, когда тут торчали голые сваи,

зияла воронками насыпь и не каждый прохожий  отваживался  по  двум  шатким

жердям перебраться на другую сторону речки. Тогда, хоть и недолго,  пожили

в покое, никто по ночам не ломился  в  двери,  немцы  не  показывались  не

только на хуторе, но даже и в Выселках. Новая власть сюда не дотягивалась.

   Степанида перешла мост и вдруг  остановилась  при  мысли:  а  если  его

поджечь?! Все-таки деревянный, может, загорелся бы, сгорел, и  настала  бы

тогда та вольная жизнь, которая была без него. В самом деле,  если  вылить

на доски керосин, что достал в местечке Петрок...

   Степанида снова вернулась на мост и босой ногой ощупала в разных местах

доски настила - нет, холера на него, видно, такое не  подожжешь.  Если  бы

летом, а теперь тут все мокрое, сырое да еще из свежего дерева, нет, такое

не загорится... Вот если  бы  сюда  бомбу!..  Неожиданная  эта  мысль  так

поразила Степаниду, что она вдруг перестала ощущать себя на этой дороге  и

забыла даже, куда и зачем шла. Она вспомнила недавние слова  Петрока  и  в

каком-то озарении сообразила, что ведь так оно и есть!  Степанида  слишком

хорошо знала выселковского Корнилу, чтобы сразу увериться,  что  с  бомбой

без него не обошлось. Но ведь Корнила... А может, теперь  послушается  ее?

Она его упросит!

   И Степанида повернула по большаку  обратно,  от  речки  к  сосняку,  за

которым напротив Яхимовщины был поворот в другую сторону - на  пригорок  к

Выселкам.

   На большаке никого она не встретила,  только  далеко  сзади  кто-то  не

спеша тащился, верно, из местечка. А на выселковской дороге сразу  увидела

Александрину, свою ровесницу, с которой они в одно время  выходили  замуж,

помнится, обе венчались в церкви зимой, на крещенье. Еще, помнится, в  тот

день вороной жеребец Александрининого отца сломал ногу на том самом мосту,

провалившись в дырявом настиле, такой никудышный  был  мост.  Александрина

медленно  шла,  повязанная  углами  платка  под  мышки,  и  вела  за  руку

болезненного, тоненького, очень тепло одетого мальчика. Они поздоровались.

   - Давно не виделись, Степанида, куда же ты, как живешь?

   - Да так, знаешь... Теперь все  так,  -  немного  смещалась  Степанида,

Предыдущая Следующая