Предыдущая Следующая

что приезжие с большака направлялись к хутору. Надо было встречать гостей.

   Вытянув из колодца легкое, со снегом ведро, Петрок отвернулся от  ветра

и подождал немного, пока люди подойдут к воротцам. Первый был уже  близко,

свободно шагал сильным размашистым шагом, на его плечах чернела  блестящая

на морозном солнце кожанка, под мышкой он держал такой же черный портфель.

Возле воротец Петрок разглядел второго, это был среднего роста  мужчина  в

черном бобриковом пальто и присыпанной снегом каракулевой  шапке;  на  его

покрасневшем от ветра лице выделялись небольшие подстриженные усики,  тоже

белые от снежной пыли. Третий был в длинной красноармейской шинели и шлеме

с опущенными ушами, подпоясанный ремнем с наганом, который  в  такт  шагам

тихо подрагивал на правом боку.

   - Можно к вам, хозяин? Немножко обогреться? - спросил первый, подходя к

воротцам.

   -  Почему  же  нет!  Такая  завел,  оно  конечно,  -   сказал   Петрок,

догадываясь, что, по всей видимости, это начальство, и, верно, не малое  -

из округа, а то и выше.

   Он взялся за верх сколоченных из жердей воротец, но раскрыть их не мог,

они только немного отклонились в глубоком снегу, и гости  друг  за  другом

протиснулись во двор. Затем Петрок  привел  их  в  сени,  где  все  дружно

затопали сапогами, сбивая намерзший снег. Когда  раскрыли  дверь  в  хату,

из-за занавески с какой-то тряпкой в руках выскочила Степанида  и  ойкнула

от неожиданности, увидев на пороге столько незнакомых мужчин. Тут  же  она

бросилась  назад,  в  запечье.  Там  второй  день  лежала  больная   Феня,

простудилась, кашляла, и они не пустили ее в школу: шутка ли  -  по  такой

метели плестись за три километра в местечко. Федя был  здоров  и  в  школу

пошел, а Феня лежала, надеялись, может, поправится. Пока Петрок возился по

хозяйству, Степанида растопила трубку, но в  хате  было  еще  прохладно  и

пахло дымом, дрова разгорались плохо. Конечно, сырая ольха больше тлела  и

дымила, скупо отдавая тепло.

   Петрок закрыл дверь. Гости понемногу осваивались  в  хате.  Старший,  с

усиками, отряхнул возле печи заснеженную шапку, обнажив  лысую  или  чисто

побритую голову, и тихонько сел на скамейке, положив локоть на угол стола.

Рядом скромно присел военный с наганом, этот  шлема  не  снял.  А  третий,

который был в кожанке, заметив квелый огонь в грубке,  сразу  склонился  к

ней и присел на низкую скамеечку.

   - Э, плохо горит! Растопки мало, а, хозяйка?

   Из-за печи вышла Степанида без платка, в  стеганой  фуфайка,  сдержанно

Предыдущая Следующая