Предыдущая Следующая

дороги песок весь выбрали и копали все дальше. Петрок быстро согрелся,  но

скоро и утомился, стало неприятно горчить в груди,  он  замедлил  темп,  а

потом и вовсе остановился. Но только он раза два спокойно вздохнул, как на

обрыве встрепенулся Колонденок.

   - Копать!

   - Так это... Уморился я... Отдохнуть...

   - Копать!

   - Так это... Сынок...

   "Сынок", однако, уже схватился за винтовку и клацнул затвором,  готовый

вот-вот выстрелить.  Петрок  испугался,  руки  сами  ухватились  за  ручку

лопаты, он бросил немного песка в повозку, и Колонденок опустил  винтовку.

"Ну и гад! - подумал Петрок. - Почему его мать не придушила  малого?  Ведь

он хуже, чем Гуж. С тем хоть поругаться можно, как-то оправдаться, а этот,

чуть что, сразу за винтовку".

   Накопав воза  четыре,  Петрок  с  трудом  выпрямился.  Груженая  телега

выезжала на дорогу, кажется, больше телег не было, можно было  бы  немного

отдохнуть. Но не успел он обрадоваться, как из-за поворота снова застучали

колеса, и вскоре новый возничий осаживал задом  коня,  удобнее  подставляя

телегу. Это был Корнила из Выселок, как всегда,  молчаливый,  насупленный,

однако неплохо одетый - в малоношеной суконной поддевке.  Последнее  время

он отпустил черную косматую бороду, подделываясь под  деда,  хотя  был  на

пять  лет  моложе  Петрока.  Долгие  годы  они  не  разговаривали   и   не

здоровались, но теперь Корнила, завидев в яме Петрока, сдержанно кивнул:

   - День добрый.

   И Петрок неожиданно для себя заговорил радостно:

   - Ага, добрый... Тоже выгнали, с конем даже?

   - Да вот, стараемся, -  пробурчал  в  бороду  Корнила,  беря  с  телеги

лопату. - Торопятся, мост нужен.

   - Кому надо, а нам - так сгори он ясным огнем, мост этот...

   Корнила коротко  глянул  на  Петрока,  косо  посмотрел  на  Колонденка,

который уже навострил ухо к их разговору, и громко сказал,  наверно,  чтоб

слышал полицай:

   - Надо, надо помочь немецкой армии. А как же?

   Петрок смолчал, не зная, как понимать эти его слова. Судя  со  стороны,

говорил он искренне, вроде бы так и думал. Но Петрок понимал, что  слишком

хитер этот Корнила, с ним так не потолкуешь. Что бы он ни говорил,  всегда

имел в виду что-то свое, прямо не высказанное.  Таким  скрытным  стал  лет

десять назад, когда его исключили из колхоза  и  раскулачили.  Правда,  не

выслали, и Корнила начал работать в  местечке,  сначала  в  промартели,  а

потом года четыре состоял в пожарной команде и, как  оказалось,  зажил  не

хуже, чем они все в колхозе. А может, и лучше.

Предыдущая Следующая