Предыдущая Следующая

бережливым, расчетливым  мужиком,  любил  мастерить  по  дереву  и  держал

несколько колод пчел. Еще  говорили  о  нем,  что  был  скуп  и  не  любил

одалживать не только односельчанам, но даже и родственникам. От колхоза не

отказывался,  вступил  вместе  со  всеми,  и  Левон  хотел  поставить  его

бригадиром, потому что Корнила хозяйствовать умел, не то что некоторые. Но

вот эта статейка в газете...

   - Вот говорят: руководители, руководители! - сказал он,  обернувшись  к

Степаниде, и та, подбежав, пошла рядом. - А  я  тебе  скажу:  хуже  своих,

местных, нет никого. Никто тебе столько вреда не учинит, как  твой  сосед.

От своих вся погибель.

   - Може, и так, - согласилась Степанида. - Потому что близко, под боком.

   - Под боком, все видит  и  заходится  от  зависти.  Особенно  если  сам

неудачник. Такой порадуется не когда сам коня купит, а когда у  тебя  конь

сдохнет. Правда! Знаю я этих соседей. От них кусок хлеба  надо,  укрывшись

армяком, есть. А то  позавидуют.  А  зависть,  она  всегда  кому-то  боком

вылазит. Я не кулак, не богатей. И земли немного. Но  я  работу  люблю.  И

порядок. Не то что другой: кинул, бросил, пошел. Я если взялся, так доведу

все до ладу. За землю я больше, чем за своего дитенка, болею.  Весь  надел

на коленях выползаю, все комочки пальцами перетру. Я ржавую  проволоку  не

обойду, подберу. А как же иначе в  хозяйстве?  Так,  вишь,  кому-то  глаза

колет.

   - А неужто правда, что это Потап написал? - усомнилась Степанида.

   - А то кто еще? Грамотей! Помнишь, как на Прокопиху показал? Про лен?

   Это Степанида помнила хорошо. О том поступке Потапа Колонденка,  может,

с год толковали в Выселках, а то и во всем районе. Даже  возникали  споры:

некоторые из молодых чуть не за грудки  брались  со  старыми,  поносившими

парня. Некоторые  ему  завидовали,  потому  что  про  Колонденка  написала

газета,  прославила  на  всю  округу.   Случилось   это   поздней   осенью

позапрошлого года, когда район оказался в прорыве по  льнозаготовкам.  Лен

не уродил, не вырос, потому что с весны засушило, а сдавать было  надо,  и

мужики  сплошь  стали  недоимщиками.  Из   округа   приехали   сразу   два

уполномоченных и вместе с Левоном начали ходить по дворам,  выбивать  лен.

Но что можно выбить, если все уже посдавали, себе не оставив ни стебелька;

прялки и кросна в тот год стояли без дела. Чтобы как-то выползти с планом,

раскручивали старые веревки, конские путы - все  сдавали  как  волокно.  У

старой Прокопихи, конечно, не нашлось раскрутить даже подходящей  веревки,

Предыдущая Следующая