Предыдущая Следующая

     Она  в  упор посмотрела на Искру, а Искра опустила голову.

Опустила виновато,  потому  что  четко  определила  свою  вину,

доверчивость и неопытность, и ей было сейчас очень стыдно.

     -- Да, да, плохие друзья и плохие подруги! -- с торжеством

повторила  учительница:  пришел  ее час.-- Хороший друг, верный

товарищ всегда говорит правду, как бы горька она  ни  была.  Не

жалеть  надо  --  жалость  обманчива  и  слезлива,--  а  всегда

оставаться принципиальным человеком.  Всегда!  --  Она  сделала

паузу,  привычно  ловя  шум  класса,  но шума не было. Класс не

высказывал ни одобрения, ни возмущения -- класс сегодня  упорно

безмолвствовал.--  С  этих  принципиальных  позиций  мы и будем

разбирать персональное дело Люберецкой. Но, разбирая ее, мы  не

можем  забывать о зверском избиении комсомольца и общественника

Юрия Дегтярева. Мы не должны забывать и об увлечении чуждой нам

поэзией некоторых чересчур восторженных  поклонниц  литературы.

Мы   не   должны   забывать   о  разлагающем  влиянии  вредной,

либеральной,  то  есть  буржуазной,  демократии.   Далекие   от

педагогики  элементы  стремятся  всеми силами проникнуть в нашу

систему  воспитания,  сбить  с  толку   отдельных   легковерных

учеников, а то и навязать свою гнилую точку зрения.

     Класс   загудел,   когда  Валентина  Андроновна  этого  не

ожидала. Он молчал, когда она говорила  о  Люберецкой,  молчал,

когда   намекнула  на  Шефера  и  слегка  проехалась  по  Искре

Поляковой.  Но  при  первом  же  намеке  на   директора   класс

возроптал.  Он гудел возмущенно и несогласно, не желая слушать,

и Валентина Андроноана прибегла к последнему средству:

     -- Тихо! Тихо, я сказала!

     Замолчали. Но замолчали, спрятав несогласие, а не отбросив

его. Валентине Андроновне сегодня и этого было достаточно.

     -- Вопрос о бывшем директоре школы решается сейчас...

     -- О бывшем? -- громко перебил Остапчук.

     -- Да,   о   бывшем!   --   резко   повторила    Валентина

Андроновна.-- Ромахин освобожден от этой должности и...

     -- Минуточку,--     смущаясь,     вмешался    райкомовский

представитель.--   Зачем   же   так   категорически?    Николай

Григорьевич пока не освобожден, вопрос пока не решен, и давайте

пока воздержимся.

     -- Возможно,  я  не  права с формальной стороны. Однако я,

как честный педагог...

     Ей стало неуютно, и нотка торжества исчезла  из  ее  тона.

Она  уже  оправдывалась,  а  не  вещала,  и  класс  заулыбался.

Заулыбался презрительно и непримиримо.

     -- Прекратите смех! -- крикнула Валентина Андроновна,  уже

Предыдущая Следующая