Предыдущая Следующая

Хрустнул где‑то снег, возле сараишка в густой, чернильной темноте замаячила тень.

«Ну вот… Ну вот!» – со страхом подумала Клавдия, не понимая и не пытаясь понять, что значит это «ну вот».

А тень подошла к Клавдии и проговорила голосом Фрола Курганова;

– Я перемерз весь. Пустишь, что ли, в дом?..

Она не ответила. Фрол подождал и сказал:

– Понесет кого‑нибудь черт по дороге… Дай ключ, я открою.

И тогда Клавдия подала ему ключ.

Фрол отомкнул замок, зашел в сенцы и оттуда сказал:

– Чего же стоишь там? Клавдия!

Она вздрогнула, точно ее вытянули плетью, повернулась и шагнула к крыльцу.

Дверь в комнату ей открыл Фрол. Она зашла, привалилась спиной к стене. Фрол включил электричество. Снял полушубок, кинул на лавку.

– Перемерз я, – сказал он опять и приложил руки к теплой еще печке.

Потом оба молчали. Клавдия все так же, вытянувшись, стояла возле стены, вскинув голову, глядела куда то перед собой и ничего не видела.

– Клавдия… Ты прости меня, старого дурака, – попросил Фрол.

Клавдия вытащила из пальтишка одну руку, затем другую. Пальто упало к ее ногам. Фрол нагнулся, поднял его и повесил.

А Клавдия, все так же глядя невидящими глазами куда‑то мимо Фрола, подняла руку, потащила с головы шерстяной платок. Рука ее упала вдоль тела плетью, легкий платок вывалился из пальцев. Фрол поднял его.

– Клавдия… Я сегодня у Захара был. Он говорит – не надо. А я вот пришел…

Клавдия ничего не слышала. Она всхлипнула раз, другой, третий. Оторвалась от стены, качнулась и уткнулась горячим лицом в широкую Фролову грудь.

– Федя‑то… Федя‑то что скажет… если вернется? – вздрагивая плечами, почти выкрикнула она.

Фрол обнял ее неумело, подумал и сказал:

– Если хочешь, Клавдия, я хоть завтра… перейду к тебе. Или чего там… вот сейчас останусь – и с концом. Всем назло – и Стешке, и Митьке… и ему, Захару…

– Что скажет Федя, когда вернется?.. Что скажет?! Что скажет?! – глотая слезы, без конца повторяла и повторяла Клавдия.

 

Глава 29

 

Из Озерков Устин и Пистимея вернулись к вечеру. Ни тот, ни другой за всю дорогу не проронили ни слова.

Возле ворот своего дома Устин вылез из кошевки. Пистимея сняла с себя тяжелый тулуп, подала его мужу и, оставшись в стеганом пальто, поехала на конный двор сдать лошадь.

Устин грузно взошел на крыльцо, толкнул дверь. Ему никто не ответил. Увидев на дверях замок, в привычном месте нашарил ключ.

В избе кинул Пистимеин тулуп, бросил на стол папку, подаренную Демидом. Снял свой тулуп, тужурку, сел на скамейку, стащил валенки и о чем‑то задумался, глядя перед собой в одну точку.

Предыдущая Следующая