Предыдущая Следующая

– Спасибо за лекцию, – Устин почесал в бороде. – Доходчиво все объяснил, как школьнику. – Морозов сжал в кулаке рюмку, точно хотел раздавить ее. – А только, ты думаешь, я сам, что ли, ничего этого не понимаю? Конечно, кой‑каких статеек твоих и в глаза не видал. Этого Деница твоего, например… Но газетки все же почитываем. А в них…

– Что в них? – предостерегающе поднял голову Демид. – В советских газетах одна голая пропаганда, бахвальство сплошное.

– Пропаганда? – переспросил Морозов и покачал головой, будто жалея Меньшикова. – Ты не считай других‑то дурнее себя. Все ж таки кое об чем я способный пока и сам думать. Раньше, когда мы с тобой молодыми были, Россия только против нас на дыбы встала. А теперь – весь мир, вся земля. Вот тебе и пропаганда. Вот тебе и бахвальство.

– Не вижу что‑то… – начал было Меньшиков, но Морозов перебил его, вскрикнул:

– Врешь! А что делается в Азии, Африке, на Ближнем и Дальнем Востоке – ты не видишь?! Что ни месяц, то новый народ освобождается из‑под власти прежних властителей…

– Это еще надвое бабушка нагадала.

– А хоть натрое, хоть напятеро… Там все кипит, как в котле. И рано или поздно… Э‑э, да разве ты поймешь…

– Тоже мне политик! – сказал Демид, усмехнувшись. – Чего тебя Африка беспокоит? Куда чернокожие негры из‑под власти белых денутся? С чем они против пушек пойдут? С кулаками?

– А в России с чем против пушек шли?

Вопрос прозвучал так неожиданно, что Демид, растерявшись, хлопнул глазами раз‑другой…

– Вот то‑то и оно, – ядовито продолжал Устин. – Я читал недавно в газетке – в Японии народ требует главного правителя снять. Фамилию его забыл, кошачья такая фамилия…

– Киси, – подсказал зачем‑то Демид.

– Ага, кошачья, говорю… А у него, поди, пушки‑то тоже есть. И у корейского есть. А пишут – сбежал из страны. Что же он не стрелял из своих пушек, чтоб утихомирить народ?

Умолкнув, Морозов ждал ответа минуту‑другую, глядя прямо в мутноватые от времени глаза Демида. И не дождался, спросил:

– Чего молчишь‑то? Или нечего отвечать? Или опять скажешь – пропаганда все это советская?

– Эх, Устин, Устин! – шевельнулся наконец Меньшиков. – Да все это ведь шибко сложно… Вон ты в какие дебри залез! Тут сложная политика…

– А ты не юли! – опять повысил голос Устин. – Никаких тут сложностей, все понятно, как дважды два. Вон в самой Америке во всех городах рабочие бастуют, а пушки что‑то тоже против них не выдвигают. Попробуй выдвинь. Разок‑другой она еще стрельнет в народ, а потом куда? То‑то и оно… И так – по всей земле, по всем странам. А то – дебри…

Предыдущая Следующая