Предыдущая Следующая

– Егор, Егор… Ну, скажи же им все, скажи, что это напраслина. Ведь я на десять лет тебя старше.

Егорка, угловатый, неповоротливый, с лицом, густо изъеденным оспой, и все‑таки дьявольски красивый парень, был к тому времени у Морозова «в работе». Он небрежно повернул к ней голову, спросил:

– Чего это сказать, Наталья Филипповна?

– Да ведь звонят по деревне, будто мы… с тобой…

И тут Егор вдруг обнял ее за плечи. Не успела она что‑либо сообразить – он поцеловал ее прямо в губы и проговорил:

– Слышат звон, да не знают, где он. Пусть теперь знают.

Взвизгнули молодые доярки, охнули те, кто постарше. А Наталья вспыхнула огнем, обуглилась, почернела.

– Приезжай завтра ко мне, Наталья, – нагло добавил Егор. – Буду пасти до обеда в Кривой балке.

Вроде и не сильной была Наталья, но с такой силой звезданула Егора по щеке ладонью, что он отлетел к самой изгороди. Снова взвизгнули доярки. А Егор подскочил к Наталье, сжимая в обеих руках кнутовище. Лицо его было бледным, ноздри вздрагивали.

Но он не ударил ее. Он только проговорил еле слышно:

– Ну‑у, берегись, кулацкая сучка…

Как бы случайно вывернулся из‑за угла Устин. Прикрикнул на доярок – те прыснули на все стороны. Поглядел на Наталью, на Кузьмина и произнес, как и Егор, вполголоса:

– Л‑ладно…

И начались у Натальи неприятности за неприятностями. Сперва резко пошли вниз удои, потом не успела до зимы закончить ремонт скотного двора, а зимой выяснилось, что половина коров остались яловыми.

Встал вопрос, что делать с заведующей молочнотоварной фермой. Наталью вызвали на правление. Большаков попросил объяснить, в чем дело.

Много могла бы объяснить Наталья. Например, что Егор все лето пас коров на одном и том же поле, вытоптанном до того, что три‑четыре года там теперь не будет расти трава, что быка он чуть ли не ежедневно привязывал цепью к деревьям, что Устин Морозов умышленно не давал на ферму стройматериалов до самых холодов, отделываясь одними обещаниями.

Но она ничего этого объяснять не стала. Она заплакала, сказала только два слова:

– Ладно, снимайте.

И ушла с правления.

Тяжело, вероятно, жилось бы Наталье и дальше, да, на счастье, приметил ее комбайнер из соседней деревни, Андрюшка Лукин, и увез к себе. Вернулась она в Зеленый Дол, когда мужа взяли на войну. В это время Устина Морозова тоже не было в деревне. А когда он вернулся с фронта, у Натальи была уже трехгодовалая девочка. При первой же встрече она, прижав девочку к груди, так посмотрела на Устина, что Морозов невольно отступил шага на два.

Предыдущая Следующая