Предыдущая Следующая

– Н‑нет, нельзя мне. Авторитет уроню. Раньше я с вами – эх! А теперь… Текут у кота слюнки, да горшок завязан.

– Кто его завязал? Айда, говорю…

– Дык проясняю же – нельзя, – убеждал Антип скорее себя, чем Демида. – Я пил, конешно, с вами. А ныноче иначе. Все ж таки… поскольку партизан я. Это вам не девки‑мальчики…

– Фрол вон тоже партизан. Говорят, немало погубил людей, сволочь… Да что теперь… – проговорил Демид, почти не шевеля тонкими губами.

– Хе! – презрительно свистнул Антип. – Кабы у Фролки голова была не той формы, на чем сидит, он бы… Да они бы с Марьей – о‑о! А он нашкодил да сбежал. Потому не пример мне Фролка. И пить – ни‑ни… Винцо – оно невинно, да проклято. Разве вот стакашечек один, через окошечко…

Выпив, Антип потоптался перед окном, сплюнул тягучую слюну и продолжал:

– Дык я и говорю – не пример мне Фролка. Я все ж таки с Колчаком воевал, а он по бабам таскался, помолачивал их, как снопы. А потом – вздумал тоже! – возле Марьи блуд почесать… Ну, хорош снопик, туговат, и все прочее в аккурате, да цеп неподходящ оказался. Не тот, проще говоря, цеп. Закричала, конешное дело, Марья. Подскочил Захар – да и ка‑ак хряп…

Антип не договорил. Фрол Курганов оттолкнул от окна Демида, схватил Никулина за тощие плечи.

– Блуд, говоришь?! – выдохнул ему в лицо. Сгреб за грудки и затряс – Блуд?!

– Люди!.. Убива… Партизана убива‑аю‑ют! – ошалело закричал Никулин.

Фрол оттолкнул его прочь. Потом сел за стол, запустил обе руки в свои волосы, будто хотел выдрать их начисто, и так сидел долго‑долго, покачиваясь из стороны в сторону. Ни Филька, ни Демид не решились побеспокоить его, ушли из горницы.

Всю ночь просидел Фрол за столом, не чувствуя, что ночная сырость льется в открытое окно. А утром Филипп осторожно толкнул его в плечо:

– Фрол… Я думал – околел уж… Пей вот, – поставил он перед Кургановым бутылку. – Экое дело – баба не поддалась!

– Чего? – с хрустом выпрямил спину Фрол.

Филька, запрокинув синеватое, в красных прожилинах лицо, несколько раз двинув острым кадыком, выглотнул стакан самогонки. Потом сказал:

– Чтоб не рассыпался сноп, его покрепче вяжут.

– Ну? – уронил Фрол, ничего не соображая.

– А потом на гумно отвозят и там уж молотят.

– Кого? – снова переспросил Курганов, что‑то наконец соображая.

– Балбес! – усмехнулся Филька. – А должен понимать: баба не сноп, сколь ни молоти, от нее не убудет.

Предыдущая Следующая