Предыдущая Следующая
– Зашел бы ко мне когда… Чего же ты…
И Захар зашел.
Все было хорошо: и искренне обрадованный Устин, и его
приветливая, немного смущающаяся красавица жена, и простенький ужин – картошка
с салом да молоко…
Но… это было первое и последнее посещение дома Морозовых.
И ничего вроде не случилось за весь этот вечер. Говорили о
том, о сем, совершенно не касались ни Стешки, ни Фрола, ни колхозных дел.
Устин, сидя за столом, все время держал на коленях сынишку. Он на отцовских
руках и заснул… И вдруг, уже прощаясь, Устин сказал:
– Хорошее это дело – своя семья. Вишь, тепленькое что‑то
на руках, свое… Жинка все другого хочет, я говорил как‑то… И правильно.
Чего теперь не обзавестись? Дом собственный, жена тоже…
Захару стало неприятно, тяжело, тоскливо. «Чего это он?» –
думал Захар потом, всю ночь ворочаясь на своей одинокой постели.
И дело было не в словах Устина, а в его голосе. Послышались
вдруг Захару в этом голосе приглушенные злорадные, торжествующие нотки.
А может, почудилось?
А тут еще Наталья, тогда еще Меньшикова, как‑то вскоре
спросила:
– Откуда он, дядя Захар, этот Морозов?
– Переселенец из Тверской губернии. Не знаешь разве? А
что?
– Да больно уж хороший какой‑то… –
проговорила девушка и торопливо отошла.
Наталье шел двадцать первый год. Выросла она незаметно.
После смерти матери жила все в том же домишке на краю села. На работе была
одной из первых, но старалась всегда оставаться в тени. Ни вечерами, ни в
праздники ее никто никогда не видел. Голоса ее никто не слышал. Поэтому Захар
как‑то даже удивился, что она заговорила с ним, и заговорила о Морозове.
Мало‑помалу прежняя неприязнь к Устину вернулась.
Морозов, кажется, заметил это сразу. Захар опасался, что Устин прямо и открыто
спросит: «В чем же дело?» Опасался потому, что ответить на этот вопрос был не в
состоянии.
Но Устин ничего не спросил. Он только пожимал недоуменно
плечами.
Правда, время от времени Устин осторожно пытался разрушить
эту неприязнь и снова сойтись поближе. Но Большаков делал вид, что ничего не
замечает.
К колхозным делам Морозов относился теперь заинтересованно.
Не в пример Фролу, он не пропускал ни одного колхозного собрания, частенько
выступал на них, иногда довольно резко критиковал председателя, но всегда за
дело, всегда без злости…
Понемногу Захарова неприязнь к этому человеку притуплялась,
глохла. Некоторые колхозники стали поговаривать: а не поставить ли Морозова
бригадиром? А что же, думал и Большаков, мужик хозяйственный, заботливый.
Предыдущая Следующая