Предыдущая Следующая
– Все, больше в нашей бригаде ничего нет, –
ответил заведующий животноводством Егор Кузьмин в ответ на удивление
председателя. – Может, и больше было, да… мог и увезти кто, место дальнее,
глухое…
– Ну, это уж… Сроду воровства не было в районе, –
возразил тогда Захар Кузьмину.
– Тут как хочешь думай. А кругом бескормица вот‑вот
начнется, – ответил Егор. – Давай для очистки совести еще раз проедем
завтра по балкам.
Через день и в самом деле поехали. Лошади тонули в сугробах
по брюхо, едва сворачивали с дороги, – тогда Захар и Егор по очереди
становились на предусмотрительно захваченные лыжи и спускались в балки и пади.
Оба возвращались красные, разогревшиеся. Егор приходил с одним и тем же: «Нету
ни клока», – а Захар только молча бросал лыжи в розвальни.
Так было везде, лишь за ущельем, возле Камышового озера,
обнаружил одонья.
Захар шагал по улице мимо дворов колхозников. Женщины
управлялись по хозяйству, хлопотали у дровяников, носились с подойниками из
теплых, пахнущих свежим навозом стаек в сенцы. Из этих стаек голодного рева
коров не было слышно, хотя повети колхозников и не ломились нынче, как в прошлые
годы, от аржанца да пырея.
Несмотря на ранний час, у колхозного пригона маячил уже
паромщик Анисим. Его «крейсер» на зиму разбирали, карбузы вытаскивали на берег,
переворачивали вверх днищами, у старика теперь много времени было свободного.
Собственно, оно все было свободное. Ежедневно по нескольку раз он обходил со
своим костылем деревню, смотрел, нет ли где непорядку. Горе было тому, кто в
этом непорядке был повинен. Старик честил его на всю деревню, не стесняясь в
выражениях, а бывали случаи, что и пускал в ход костыль. Особенно частенько
доставалось Егору Кузьмину. Егор боялся старика как огня и при его появлении
куда‑нибудь прятался. Доведенный до отчаяния, Кузьмин, говорят, ездил в
районный суд с заявлением на старика, но заявление у Егора не приняли.
– Да меня по старости ни в какую тюрьму не
возьмут, – узнав об этом, сказал дед Анисим. – А по тебе она плачет,
рыжий черт. Коровы‑то на катяхах спят. Тебя бы, толстомясого, на
пуховички эти завалить.
Кузьмин жаловался председателю:
– Уймите старика. Ведь если сдачи дам, у него борода
дыбом встанет.
– Вот тогда‑то аккурат в тюрьму сядешь, –
предупредил Кузьмина Захар. – Терпи уж… раз виноват.
Хозяйскую заботу о колхозных делах Анисим, к удивлению
многих, стал проявлять сразу же, как вступил в артель. Он не гнушался никакого
дела, работал даже с каким‑то остервенением. Но, помня его прошлое,
Анисиму не верили. Некоторые прямо говорили при случае:
Предыдущая Следующая